Ни дня без строчки!
Продолжая тему недели, я хочу предложить вашему вниманию упражнение из книги Рины Грант "Фокальный персонаж".
Девятое задание:
Опишите свою комнату с позиции двух разных людей
Пусть первым человеком будет многодетная мать. Не обязательно ваша. Второго же выберите сами. Помните, что разные люди обращают внимание на разные вещи. Та же многодетная мать заметит, что нигде не валяются игрушки. Педанта поразит не вытертая пыль. Электрик не заметит пыли, но отметит плохую проводку. Ученый не заметит проводки и бросится сразу к книгам. Два человека — два менталитета, две разных комнаты.
P.s.: я так понимаю, задание вышло сложное. Или непонятное? В таком случае, можно сделать упрощенный вариант: опишите комнату, как ее видите вы.
Девятое задание:
Опишите свою комнату с позиции двух разных людей
Пусть первым человеком будет многодетная мать. Не обязательно ваша. Второго же выберите сами. Помните, что разные люди обращают внимание на разные вещи. Та же многодетная мать заметит, что нигде не валяются игрушки. Педанта поразит не вытертая пыль. Электрик не заметит пыли, но отметит плохую проводку. Ученый не заметит проводки и бросится сразу к книгам. Два человека — два менталитета, две разных комнаты.
P.s.: я так понимаю, задание вышло сложное. Или непонятное? В таком случае, можно сделать упрощенный вариант: опишите комнату, как ее видите вы.
1. Многодетная мать
Перед тем, как войти в комнату, Евгения Львовна, уважаемый в городе человек и мать четверых замечательных детей, замерла в нерешительности, чувствуя, как по спине пробегает холодок.
Ходячая проблема.
Девчонка, которая, говорят, не замечает того, что происходит вокруг — из-за своих книг. Сама Евгения Львовна считала себя разносторонне образованным человеком, но вот читать не любила. Порча зрения и трата времени, говорила она, и больше ничего.
С плаката на двери скалился готовый к прыжку волк. «Такой же агрессивный», — подумала она.
В комнате было тихо и пусто, несмотря на обилие керамических безделушек на трюмо и комоде. Широкую двуспальную кровать забыли застелить — или, что более вероятно, просто не собирались этого делать. Светился в дальнем углу монитор маленького компактного нетбука. Беспорядок тот ещё. Отвратительный, совершенно чужой беспорядок, где нет ни разбросанной одежды, ни раскиданных на полу игрушек, ни забытых деталей конструктора «Лего».
Евгения Львовна втянула носом воздух. Пахло чем-то знакомым, тем, с чем она сталкивалась ещё в детстве, но забыла. Пылью?..
Пылью, точно — но книжной.
Стопки увесистых томов теснились на прикроватном блоке, на подоконнике и стульях, на подставке для телевизора, которая служила в этой комнате компьютерным столом. Множество книг.
Мать четверых замечательных детей шарахнулась от них, как от чумы. Меньше всего на свете она хотела, чтобы три её сына и маленькая дочка однажды стали такой же, как хозяйка этой комнаты. Впрочем, многочисленные бумажки официального вида в деревянных рамках немного её успокоили. Хорошо учится, стало быть, и работает как следует — может, ещё и выйдет из девчонки толк.
На прикроватном блоке в беспорядке лежали книги и небрежно подписанные тетради. «Ну и почерк!» — фыркнула про себя Евгения Львовна, проникаясь к хозяйке комнаты всё более сильной неприязнью.
Рядом с корзинкой, полной канцелярских принадлежностей, лежал непонятный предмет, на который было небрежно наброшено полотенце. Совершенно не случайно, поняла Евгения Львовна, откидывая его.
Под полотенцем на подставке покоился… меч?
И правда — меч.
«Одобряет насилие», — подумала Евгения Львовна.
2. Туповатый сосед
Денис ворвался в комнату и замер на пороге.
— Настька, — выпалил он, — ну куда ты делась-то? Чё, под кровать залезла? Вылезай, тебе не пять!
Спальня была пуста, и Денис вспомнил о том, что вообще-то никогда раньше здесь не был, хотя на правах соседа по лестничной клетке мог бы и получить долгожданное приглашение в гости. Но нет — сам виноват. Облажался.
Он прошёл внутрь, мимоходом отметив, какой классный постер висит на двери. Волчище! Клыки — во! «А Настька-то не врала», — подумал Денис довольно, припоминая, что однажды его взбалмошная соседка рассказывала ему про этого волка.
Книг в комнате и правда было навалом — Денис, правда, никогда не понимал, как можно столько читать и после не свихнуться. Возможно, потому сам и не ушёл дальше «Гарри Поттера» — и того прочитал лишь из-за Насти, которая ему все уши прожужжала.
Нетбук заинтересовал его куда больше. Денис сел за стол — дурацкий и совсем не подходящий для компьютера — и бегло просмотрел параметры машины. «Херня комп, только сериалы её дебильные смотреть», — констатировал он.
Керамическая фигня — или фарфоровая, шут её знает — Дениса раздражала. Он был свято уверен, что Настька «свой в доску пацан» и такими глупостями заниматься не будет. Ошибался. Ну и ладно — как ни крути, а ведь баба всё-таки.
Полотенце, валявшееся на прикроватном блоке, его изрядно позабавило. Голубое, пушистое, в каких-то круглых овцах. Денис сдёрнул его, чтобы рассмотреть получше, и у него перехватило дыхание.
«Отец подарил, — сказала как-то Настя, — на выпускной».
И тут не соврала.
Меч с подставки Денис поднимал бережно, будто очередную легко бьющуюся побрякушку с комода. Такими вещами не шутят.
«Мужик!» — подумал он с уважением.
Правда, непонятно, о ком — о соседке или об её отце.
И это - комната девушки?! Бардак, пыль, всё кругом валяется так, что ступить некуда!.. В первый момент Марина приняла это за гнездо из проводов. Одежда, видимо, в шкафу, раз не валяется, но всё остальное... Вдобавок, разделочный нож воткнут в деревянную (явно дорогую) раму зеркала. Зачем?! И - последний штрих - вешалка, вроде тех, что ставят возле столиков в кафе, увешанная сумками, пакетами и тубусами. Как она там сказала? "На видном месте"? Где может быть эта чёртова флешка?!!
Сашка сразу обратил внимание на кровать - подвешенную цепями к потолку. При ближайшем рассмотрении "Кровать" оказалась деревянной дверью, застеленной тонким матрасом и постелью. Кровать и подоконник были единственными местами, куда здесь можно было бы сесть, - только подоконник завален хламом, а кровать при каждом движении раскачивается, вызывая приступы тошноты. Саша осторожно переложил ближайшую стопку книг, и уселся прямо на пол. Вытянуть ноги уже не представлялось возможным, но с этим пришлось смириться.
Нина увидела на противоположной стене почти собранную схему чего-то, судя по датчикам, пневматического, для чего не хватало только присоединить насос. Приборы и трубки крепились к металлическим трубам, которые, в свою очередь, крепились к стене. Изящная ажурная конструкция. Интересно, что она моделирует?...
оффтоп
"Какая прекрасная комната!" - восхитилась Наталья Петровна, едва открыв дверь в комнату подруги одной из своих дочерей. Да, интерьер тут был очень уютным и располагающим, взять, например, эти чудесные светло-розовые обои с ромбовидными узорами, так напоминающими о старых вышивках на скатертях и полотенцах. А какое было здесь окно, в половину стены почти! Как, должно быть, было приятно открыть его нараспашку после хорошенькой влажной уборки, чтобы прохладный дворовый воздух ворвался в комнату, смешался с ароматом чистоты и наполнил бы всё свежестью. И отдохнуть после подобной уборки здесь было где: около окна стоял просторный раскладной диван, укрытый мягким покрывалом с цветочным рисунком. Наталья Петровна ненадолго присела, диван немного скрипнул, но потом отозвался умиротворяющей мягкостью.
«Хорошая комната,» - ещё раз повторила женщина про себя. Только бы вот эти странные плакаты с каким-то мрачными пейзажами снять, красота бы была. к тому же тут тебе и полочка книжная, образованная, стало быть, девушка тут живёт.
А это что под полкой? Неужели телевизор? Точно – он, маленький такой. «И как по такому смотреть-то что-то?» - удивилась женщина. А вот эта штука складная рядом нужных размеров. как, поди, они называются, эти компьютеры складные? Столько новых слов, разве за всеми уследишь? Эх, молодёжь, молодёжь... Но уж лучше такая молодёжь, да! С розовыми обоями и книжной полкой.
Определённо.
Юная модница-гламурница-дизайнер
Она всегда любопытствовала, что такое культурный шок. Ну вот и пожалуйста, все мечты сбываются: материальное воплощение таинственного термина ждало её прямо за дверью комнаты.
Отвращение, ужас... Ой, мамочки!.. А она ещё думала, что верх безвкусицы – это стразы на трикотажной кофточке. Нет, ну это же финиш: мерзейшие истёршиеся гадко-розовые обои, еле видный узор на них из каких-то допотопных ромбов; зелёные шторы, которые тут не к селу, не к городу. А мебель эта громадная, словно стадо бегемотов, которых вдоль стен выставили. И бегемоты эти явно не первой свежести, им всем лет по двадцать. Как можно тут жить?
Ой нет... дальше лучше даже не рассматривать! К чёрту подробности, бежать отсюда! Хватать за руку подругу – и марш на дизайнерские курсы! Сейчас же! И никаких посиделок с печеньем – только не здесь!
Наталья Петровна воспользовалась приглашением, аккуратно разулась у входа и переступила порог комнаты.
В первые секунды ей показалось, что из дома она и не уходила. У Машки, старшей, в ее спальне ровно такой же бедлам: все какие-то фитюльки, игрушки, завалы... Не комната - тьма египетская. Вправляешь ей мозги, вправляешь, да все без толку. Но Машке-то хоть четырнадцать, они все в этом возрасте без царя в голове, а этой-то побольше будет, взрослый человек уже, а туда же. И ведь девушка, хозяйка, будущая мать... Как ее парень-то терпит этот бедлам? Или нет парня? На работе никто не говорил, а самой спрашивать было неловко.
На стуле лежала книжка. Рэй Брэдбери, "Механизмы радости". Наталья Петровна машинально переложила ее на стол, повыше, позабыв, что здесь нет Темыча, который оставил бы от мягкой обложки рожки да ножки. Да и магниты с холодильника он бы живо поснимал, особенно вон тот, крайний - Темке что угодно понравится, лишь бы с "йыцайем".
- А где Аня? - хозяйка вынырнула из-за холодильника, отряхивая руки.
- Да вроде раздевается...
У Ани заела молния на ботинке, и она долго не могла стянуть его с ноги. Все топталась, дергала вредный замок, трясла ступней.. Наконец, покрасневшая и сердитая на себя же, вывалилась в комнату.
Аня сама переехала недавно и теперь в незнакомых квартирах старалась побольше приглядываться - вдруг какая-нибудь идея для нового дома попадется. Но здесь даже и скопировать нечего было, интерьер самый простой: светлые стены, светлая мебель. А бардак и копировать не стоит - он уже дома имеется, свой собственный.
Аня тихонько вздохнула. Бардак был, но какой-то... интересный. В одном углу гитара, в другом меч - знакомый уже, коллега ведь с ним и в офис ходила, чтобы потом сразу на тренировку бежать. Все тренируется, тренируется... вон, и кубок над столом, за спорт, что ли? А, нет. "Самому лордастому лорду". Лордастому. Слово-то какое. Мордастому...
Настроение испортилось, Аня отвернулась. Вот почему так? Почему у кого-то и кубки, и мечи, и такие квартиры, где на столе валяются лосиные рога на ободке, а в углу стоит рюкзак? Как эти люди делают себе интересно? Почему у них есть друзья, которые дарят кубки, а ты все бьешься, бьешься, а жизнь все равно дерьмовая?
"Ну ничего", - подумала Аня. - "Вот настанет осень, самая горячая пора, вот тогда и посмотрим, как ты повеселишься. Вот пожалуешься тогда, а я... я... я тебя пожалею!"
Кьюзи, читать дальше
Шенайя, читать дальше
Комната была большой, но слишком заставленной. Яркой особенностей было то, что комната была пятиугольной, похожа на прямоугольник с надрезанным углом. В центре, вечно разложенный диван, а напротив большая темная горка, состоящая из пяти шкафов. Рядом с диваном стоит пластмассовый ящик с четырьмя отделениями, и небольшая тахта. Возле окна, старенький письменный стол и небольшая тумбочка без дверцы.
Всюду лежат мягкие игрушки, стопки журналов и листов. А над диваном висит одна единственная картина, нарисованная на альбомном листе.
Многодетная мама
Юлия Викторовна уже десять минут рассматривала комнату и не находила ничего необычного. Разве что беспорядок слегка нервировал. Но это не особо страшно. Когда в доме пятеро детей разных возрастов и наклонностей, беспорядок начинает входить в число неотъемлемых признаков родного дома.
В комнате живут два совершенно разных человека, Юлия Викторовна поняла это без всяких гаданий на кофейной гуще. Вон, одна часть жилплощади завалена игрушками разных размеров и расцветки, а вторая часть похожа на этакое царство книг. Книги на столе, книги на полках, книги на полу. Книги, книги, книги. Многодетная мама тяжко вздохнула: вот бы ее дети имели такое рвение к полезному делу.
Но больше всего ее внимание привлекла простенькая и не очень новая гитара. Инструмент гордо возвышался у кровати, снисходительно блестя струнами и приглашая посетителя тут же схватиться за гриф и спеть какую-нибудь задушевную песню. Юлия Викторовна грустно покачала головой. Отошла она от того безумного времени, и назад уже не вернуться. У нее есть семья и дети, и в этом, теперешнем, мире нет места взбалмошным поступкам и легким решениям. Юлия Викторовна вышла и тихо прикрыла дверь. Нет места.
Парень-музыкант
Серега ожидал большего. Нет, он не надеялся оказаться в обители ярого меломана и сумасшедшего музыканта, но хоть одна мелочь ведь должна говорить, что хозяин комнаты яро любит музыку и жить без нее не может!
А, вот. Самоучитель на полке. Даже два.
Серега фыркнул. Нет, это никуда не годится. Самоучителем разве что мух удобно колотить и стол подпирать. Музыкой надо заниматься с живым человеком, с таким, у которого мелодии в душе, как бабочки, порхают. А на мертвых страницах музыке просто противопоказано существовать.
Тут на глаза парню попалась маленькая статуэтка. Гитара в миниатюре. Улыбка так и расцвела на лице опытного музыканта. Да, не все потеряно.
Парень неудержимым ураганом вылетел из комнаты. Пора взять шество над нерадивым учеником.
В комнате царил форменный бардак: кровать не убрана, в углах целые клубы пыли – хоть руками собирай, - компьютерный стол завален под завязку. Она медленно опустила глаза и тяжело вздохнула. У неё когда-то тоже была похожая комната, но с появлением детей всё изменилось. Паркет и ковры теперь отличались стерильной чистотой. Вещи и книги, лежащие ниже одного метра над полом, были либо заперты за дверцами шкафов, либо автоматически становились детскими игрушками - со всеми вытекающими.
Но что это она? Совсем голова мыслями о детях забита!
Её взгляд снова скользнул по комнате. Остановился на свадебных платьях. Двух. Внутренний голос вновь дал о себе знать, напомнив, что в её время такого не было. Платье выбивалось по талонам и требовало приличной доработки, прежде чем в нём без стыда можно было выходить «в люди».
Она скомкала пальцами подол платья и аккуратно присела на край кровати. Отчего-то взгрустнулось.
Беговая дорожка, слишком вызывающе смотрящаяся в русской квартире, заставила плотнее сжать губы, а разложенные на ней кринолины – скептически выгнуть бровь. По-всему выходило, что в комнате жила как минимум принцесса, упивающаяся конфетно-букетным счастьем и не знающая, что реальная жизнь начинается не до, а после брака. И в этой новой жизни места кринолинам уже не будет.
Мужчина-аллергик
Воздух пах мелом и книжной пылью. Постельное белье и плед носили на себе клочки вылинявшей кошачьей шерсти. Если придвинуться ближе, можно было различить отдельные длинные рыжие и короткие серые волоски. Из приятного, пожалуй, стало отсутствие горшков на окне. И подушки были не пуховыми, а синтетическими.
Но всё равно он чутко следил за своим носом, ожидая, когда тот раздуется и опухнет от аллергии.
А в остальном это была неплохая комната. Шкаф, стол, диван, беговая дорожка – ничего лишнего! Хотя… шкафы-стойки, набитые книжками, он бы все же убрал, от греха подальше. И плед, пожалуй, тоже.
Он прошелся по комнате, оценивая ремонт. Хозяева не обманули – новый. Побелка на полотке свежая, беленькая, без каких-либо желтых пятен. Флизелиновые обои метровой ширины наклеены аккуратно, без пропусков. Ламинат, правда, подкачал. Кое-где были видны зазоры между половицами. Но в целом не так уж и плохо – за комнату с оплатой в пятнадцать тысяч в месяц, а заодно и мини-тренажерный зал. Пользоваться беговой дорожкой хозяева ему милостиво разрешили.
Когда-то сюда можно было водить экскурсии, и осмотр всех достопримечательностей занимал минимум час. С тех странных пор исчезла почти вся экзотика, остались лишь клетки с мышами и скопище гитар в углу. За которыми не видно дырявого там-тама. Только это все равно мелочи.
Когда-то здесь стоял мотоцикл. Настоящий. Правда, разобранный. Желтая "Планета-5", накрытая старым покрывалом, загораживала все подходы к окну. Тогда же в противоположном углу пылилось пианино. Оно активно сливалось со стенами, но фокус не прошел - в один рождественский вечер его все же перенесли в соседнюю комнату. Освободившееся место заняла кровать, роль достопримечательности взял на себя аквариум. Про него нельзя было сказать, что он новый. Что вы, что вы! Корпус из широких полос толстого, неровно покрытого черной краской металла, поцарапанные стекла, обильно смазанные в стыке герметиком - все говорило о его почтенном возрасте. Но он все еще исправно служил, давая приют все новым и новым поколениям разноцветных гуппи. Рядом пристроился аквариум поменьше и пара коробок из-под обуви. Из них круглые сутки доносилось шуршание, а иногда - стрекот сверчков. Всегда внезапное на седьмом этаже столичной многоэтажки.
Для тех, кто не интересовался животными, была полка моделиста. Заваленная разным хламом, она иногда привлекала внимание деревянным корпусом корабля или блестящей антенной гоночной машинки. Под ней стояла ударная установка, а чуть сбоку - блины от штанги. Тех, кому и этого мало, на кровати ждали гитары: акустическая и электронная - обе настроенные и с полным комплектом струн. Они - остались. Остальное вытеснил из комнаты ремонт.
Это было первой мыслью Натальи Аркадьевны. В комнате, где живут три взрослые девушки и такой ужас! У неё в одной комнате пять девчушек уживаются, но всегда чистота и порядок. И игрушки не валяются. А у этих один мишка на полу, а другой на столе. Ой, какой красивый медведь на подоконнике! У них ещё и штор нет! Странные какие-то… А мишка красивый. Надо бы младшенькой такого купить. Огромный, мягкий очень, с кепочкой весёленькой. Пройдя через всю комнату к игрушке, Наталья Аркадьевна развернулась и увидела стол. Передёрнувшись от отвращения, мать пятерых дочек и двух сыновей, начала составлять грязную посуду.
- Маам, не надо. Сейчас Марька придёт и сама всё уберёт.
- Ох, чтобы твоя невеста мне не говорила, а не могут три девушки так жить! Тараканов разводят! Не убираются! Да ещё и пыль повсюду! А как они вещи развешивают!
- Мама, прекрати. Я люблю Марину, и мы будем вместе. А какая из неё хозяйка мне не важно. К тому же, я люблю её комнату.
И это было правдой. Комнату, что Марина делила с двумя подругами, Женя очень любил. Желтые обои, под цвет скатерть на столе. Жёлто-красных штор не было, после того, как крепёж оторвался, но они ему тоже нравились. Уютно так. Он знал, что это Инка постаралась: она каждый раз ему рассказывала, как и сколько она в эту комнату вгрохала. Марькина постель была не заправлена, а слегка прикрыта покрывалом. Женя-то знал, что Марина это не специально, она просто увлечённая, забывается постоянно, и на такие мелочи, как кровать, её не хватает. Кровать Инки совсем другая – всё выглажено, чинно заправлено. Вот как-то она умудрялась даже кроватью показать свой «дворянский» характер. Интеллигентка, блин. На кровать Ксюхи невозможно было сесть, поэтому он поправил покрывало и сел на кровать невесты. Недолго ей здесь жить осталось. Скоро они переедут в свою квартиру, съёмную, но это ненадолго. Скоро и своя появится. Надо будет спросить у Инки, где она обои брала, а лучше, вообще попросить её дизайн комнаты сделать – она в этом мастер, вон как вечно распыляется. А у Ксюхи надо будет спросить, где китайский фонарик взять, типа того, что у них посередине комнаты висит. И полку огромную для нот. Их ведь теперь двое, музыкантов. А то у девок ноты повсюду торчат: на столе, под столом, на сканере, вокруг пианино Инкиного, под кроватями. Хотя, у них, наверное, так же будет. Только без фо-но.
- Ох, музыкантишки. Инструмент-то протирать надо! Чего твоя-то не следит?
- Ма, это Инкино. Пусть сама и протирает.
- И Маринка твоя не пианистка?
- Домристка, я же говорил.
Надо будет ей новый кофр подарить, кстати. И домру тоже. На свадьбу.
— Когда вы уже в квартиру переберетесь, а? И добираться легче, чем сюда, и вообще... — очередной визит к дочери начался с беззлобного ворчания. Ведь стоит пустая "двушка", а они ютятся в этом, с позволения сказать, доме.
Нина Никитична никак не может привыкнуть, что здесь живет семья ее дочери. Комнатушка маленькая, заставлена мебелью так плотно, что остается только небольшой пятачок в самом центре. Подслеповатое окно, единственное в комнате, дает слишком мало света, половина которого достается кустику пышно цветущей даже зимой герани. Низкий потолок давит на психику. Нина Никитична в очередной раз оглянулась. Нет, присесть, кроме как на кровать, здесь негде. Главное при этом — не стукнуться головой о висящую на стене гитару: и дочь, и зять играют. Ноутбук, чуть побольше ее собственного, занял почти всю поверхность прикроватной тумбочки, оставив место только для коврика с мышкой и лампы. Интерьер дополняли книги, пакеты с пряжей, пяльцы, нитки, — дочь рукодельничает, улыбнулась Нина Никитична. Поделки внука и инструменты зятя в самом доме не хранятся — они в их, мужской, мастерской.
С другой стороны, очень похоже на тот домишко, где она жила еще в советское время, до получения квартиры. Да уж, такое не забывается: шесть человек, четверо из которых дети, в двух комнатах, ненамного больше этой. Вот только смириться с тем, что в подобных условиях живут дочь и внук, она все еще не могла.
— Мам, ты же знаешь: эта квартира не наша, а Жениной матери и ссориться с ней мы не хотим. К тому же меня здесь почти все устраивает. А самое главное — я здесь хозяйка. — устало объясняю я.
Это уже стало традицией: каждый мамин приезд ведется дискуссия о минусах нашего жилища. Ну да, две крохотных комнаты, конечно, не предел мечтаний. Зато здесь даже "творческий" беспорядок принадлежит только мне. Наша с мужем спальня мала настолько, что почти прямо от входа попадаешь на кровать, поэтому гостей приходится принимать в чуть большей по размерам (а главное — по выполняемым функциям) прихожей - гостиной - кухне - спальне сына. Единственным разграничением пространства здесь является тот самый пятачок в центре комнаты, на который с таким неодобрением смотрит мама. Пятно солнечного света переползло с прикроватного ковра на стену и в комнате сразу стало сумрачно. Машинально включаю свет, и комнатушка преображается: из обычно темноватых углов выступают те мелочи, которые и делают ее "домом" — любимые книги, недовязанный кардиган (у нас с подругой взаимовыгодный обмен: она для меня шьет, а я для нее вяжу), начатая вышивка, гитара... Да мало ли их, этих вещиц, которые способны даже самое неподходящее место сделать родным.
— Давай я лучше тебя чаем напою с дороги, — подвожу я черту под неприятным разговором. — Вот и пирог уже почти готов. Сейчас заварю чай, пока он доходит. Ты мне лучше расскажи, как вы там?..