Писательский флешмоб, задание №10.

[Оливетти]

Какие задания простые? Какие - интересные? А какие полезные? Сегодня мы познакомимся с еще одним видом упражнений.

Десятое задание:
Закончите историю. Начните так: Вниз по болоту...

@темы: Флешмоб

Comments

[Luminele]

оффтоп

Ну что, ты говорила, что это должен быть выброс слов? Держи выброс слов! Я не старалась)))))))))) Написала, что получилось и уже об этом почти забыла. А то, что немного не в кассу, не в счёт

Вниз по болоту, в трясине, во мхах, песню заводят русалки. Стройные девы, в рубахах, в венках, вскинули руки и пляшут.
Пляшут проказницы, дразнят, манят путника неосторожного. Мелькают тела в просветах рубах: и груди, и бёдра – всё видно! Смотри! Но соблюдай осторожность!
Ступишь хоть шаг, хоть полшага, вперёд - над головой трясина сомкнётся. Звёзды исчезнут, как снег по весне, в горло липкая грязь набьётся.
Но иногда заходят в края к русалкам особые гости. Горят их глаза светом недобрым, кровавым, и в шепоте слышатся кости, скрежет костей.
То вурдалаки. И дом их там, где человеку – смерть.
Пляшут русалки, пылают тела их страстью, стонут в оргазме. И кожа, зелёная, бледная, принимает оттенок другой. Серебрится луной.
Друг друга руками ласкают, целуют, лишая увидевшего их человека покоя и сна. Под красными веками черными точками пляшут. Не скрыться от них. Не заслониться рукой.
И вот раскрывает объятья навстречу хищное, злое болото - чужое. А человек всё идет, лишенный разума пляской. Идёт и идёт. По пояс в болотной тине.
Когда же болото хватает за горло, душит, тогда лишь с глаз падает пелена. И вместо русалок он видит коряги, поросшие мхом, пучки тощих кустов и лунные тени.
Привиделось. Но разве бывает? Чтобы болото разумным было…
Чтобы заманивало на смерть, в пустоту.

[Шенайя]

оффтоп

Luminele, вах, да это же белый стих! Как здорово ты с ритмом поиграла. Молодец!

[Надин_Сидаш]

- Вниз по болоту? - возмущенно воскликнула Аля. - Ни за что! Никогда! Вы двое сошли с ума!
- Боишься? - в голосе ее подруги Иры звучала насмешка. - Она боится, точно. Как думаешь, Марат?
Парень, к которому обратилась Ира, кивнул головой, - Оставим ее здесь, спокойнее будет.
Аля ойкнула. Она не была трусихой, но о болоте столько всего говорили, что она бы ни за что туда не пошла. Ведь дыма без огня не бывает. Девушка посмотрела на друзей: Ира, рыжая, смелая, веселая и черноволосый, всегда сдержанный Марат - никто бы не подумал, что они родные брат и сестра. Они ничего не боялись, и уж точно болота, оно их не пугало.
- Вы ведь не оставите меня здесь, - робко начала Аля.
- Но если ты идти не желаешь, то что делать тогда, подумай сама! С нами ничего не случится, с нами же Марат.
Это не успокоило Алю. Что мог сделать один, хоть и сильный, парень против разных чудовищ, которыми молва населила болото. А даже если их не существовало, то трясина была не менее жуткой, чем водяные и русалки.
- Эй, - Марат подошел ближе, - перестань. Я буду рядом, и если что вытащу тебя из любой передряги. Ты ведь мне веришь?
Аля нехотя кивнула, не хотела обижать друга. Но страх... страх лип к ней.
- Хватит уже! Все решено! Идем вниз по болоту! - Ире надоело ждать, она начала распаляться.
Аля спорить не стала. Она глубоко вздохнула и первая сделала шаг.
- О, а трусишка то у нас молодец! - и Ира, обогнав подругу, побежала вперед. Блестели на солнце ее рыжие волосы.

[Эленерэ]

Luminele, красиво)) На болотах должна быть нечисть)

Вниз, по болоту, дальше, глубже. Туда, где никогда не смогут отыскать. День или ночь, солнце или дождь - не имеет значения. Погода мне не помешает: я знаю эти места, каждый куст, каждую трясину. Болото мне не угрожает. Я спрячусь там, где до меня никто не доберется. Я буду там жить. Я буду есть бруснику и голубику, пить ключевую воду. Пусть там и правда будет ведьма, она меня защитит и спрячет. Я буду ей помогать. А они потеряют много людей, если будут меня искать. Они сгинут в топях. Или заблудятся и никогда не найдут обратной дороги. Они так и будут плутать до скончания времен. И превратятся в болотных призраков. Только я их не боюсь. Они не причинят мне вреда. Я обязательно сбегу туда, вниз, по болоту.

[Графит]

Вниз по болоту, вниз, по тропинкам, по расставленным вешкам, скорее, скорее! Пусть горит в груди огнем, пусть пачкается и рвется платье - что мне до платья, остаться бы живой.
Говорила мне бабка: не ходи на молодой месяц, когда смеркаться начнет, на болота, а пойдешь - так не смотри в бочажки и не пей болотной воды. От воды себя забудешь, родных забудешь, только и будешь помнить, как поднимается месяц над болотами и звезды с неба падают прямо в топь. А из бочажка посмотрит на тебя сам болотный царь, погрозит пальцем...
Не пила я болотной воды, себя помню, родных помню, а еще помню, как смотрел на меня царь болотный. Глаза у него зеленые, как мох, губы красные, как клюква, корона у него из осоки и камыша, и не грозил он мне, а к себе звал, в трясину.
Но нет, не дамся я царю болотному, не нужны мне его богатства. Не зря расставили здесь добрые руки вешки, пусть выведет меня тропинка, тут до соседней деревни рукой подать! А там люди, там печи топят, кашей пахнет, кошка к ногам ластится, свет в окошках горит! Не дамся я, пусть ползет за мной туман, как дыхание царя болотного, пусть вздыхает кто-то в камышах, пусть цепляют ветки подол, как злые пальцы - не боюсь!
Не подвела тропинка меня, вывела к избушке одинокой. Колодец у избушки стоит, в окнах свет горит, кошка у колодца вертится. А на крыльце и сам хозяин.
- Кто ты, девица? - спрашивает. - Кого испугалась? Отдохни у меня, выпей воды...
И под народившийся месяц он выходит, и глаза у него зеленые, как мох, и губы красные, как клюква.

[Шенайя]

оффтоп

Надин_Сидаш, а вот и первая история. Замечательно ^_^.
Эленерэ, мне теперь везде ритм чудится, после Luminele . Зачтено.
Графит, какой, однако, коварный болотный царь.

[Kyuti-chan]

Вниз по болоту в полуночной тени спешит худощавая, почти прозрачная фигурка. Тонкие ножки, видные под рваным и грязным подолом бело-призрачного платья ловко ступают с кочки на кочку. Мимо коряг, страшными чудовищами скрывающихся в темноте, мимо закрывшихся кувшинок, все вперёд и вперёд, к центру, к ужасной трясине. Лицо девушки мертвенно-бледно, а бархатистая кожа словно светится мягким голубоватым светом. Бесцветные глаза смотрят напряженно и зло, растрепанная, тонкая и длинная белая косица свисает за спиной, ударяя между лопаток от резких и быстрых движений.
Неожиданно фигурка замирает и, неестественно дернувшись, падает. Видение исчезает, так и не коснувшись земли. На болоте снова тишина и покой. Меж деревьев мелькают черные тени, громкий шорох слышится из бурелома в чаще.
Тихий шепот пробегает по кустам, и на болотистой тропинке новый гость. Высокий и крепкий старик в грязно-зелёных лохмотьях медленно,прощупывая путь толстой палкой, идет вниз по болоту. На его лице серой коркой застыли пятна грязи, кустистые брови скрывают блеклые и мутные глаза, а морщины, словно шрамы, режут кожу...
Луна, не мигая, смотрит с неба своим обычным строгим взглядом. Она - единственный свидетель тех поразительных вещей, что происходят здесь, в самой глубине леса, ночь за ночью на протяжении многих веков.

[Luminele]

Эленерэ,

оффтоп

спасибо!
Шенайя,

оффтоп

спасибо))))))))) Ритм - это мое слабое место. Решила немного его "подтянуть" ^___^
Kyuti-chan,

оффтоп

я рада видеть, что ты сделала это упражнение, и то, КАК ты его сделала))))))))))) Получилось здорово! Интригующе! Загадочно! Хорошая мистика)))))))) И, главное, в голове сразу нарисовалась картинка

[Пушистохвост]

Вниз по болоту нельзя уходить далеко, Дан знает это с детства. И никогда туда не суется.
Ну и пусть Карин, идиот из соседней деревни, зовет Дана трусом и смеется своим противным голосом. Дан не трус. Он просто не хочет исчезнуть в угрюмой тишине болота, как его мама.
Дан помнил, как это произошло. Он был совсем маленький и несмышленый, когда страшное болото лишило его жизнь маминой ласки и улыбчивого взгляда.

Только-только наступили первые весенние дни. Все вокруг оживало и радовалось теплому солнышку. Люди пробудились от зимнего сна, и над деревней витали звуки ударов молотка и чей- то развеселый смех.
Малыш Дан играл на крылечке своего маленького горбатого домика, а мама вешала только что выстиранное белье на старую полинялую веревку. Она напевала какую-то веселую песенку себе под нос и притопывала в такт воображаемой музыке. Ее ласковый и смеющийся взгляд то и дело обращался на маленького сына, и мелодия каждый раз становилась все веселей и задорней.
Но скоро легкая песенка резко оборвалась. Дан непонимающе поднял серьезные глазки на хрупкую фигурку мамы. Мальчику очень нравилась мелодия, почему мама больше не поет?
-Мама, спой еще,- требовательно попросил Дан.- Это очень хорошая песня.
Но фигурка его матери не шелохнулась. Ее остекленелый взгляд был устремлен в другую сторону от сына. Вниз. К болоту.
-Тссс, милый. Ты слышишь, кто-то зовет меня? – голос женщины прошелестел, как сухие осенние листья.
Дан прислушался. До него долетал отдаленный лай и шелест ветвей на ветру. Никто не звал его маму.
-Кто-то зовет. Я сейчас приду,- и хрупкая фигура направилась вниз. Маленькая рубашка Дана осталась в тонких, покрасневших от холода руках.
-Мама, мама, стой! – мальчик сбежал с крыльца и бросился за женщиной. Его короткие ножки заплетались от быстрого бега.
Неожиданно на пути возник старый сгнивший пень, это отец срубил большой дуб, когда еще был жив. Дан запнулся об его узловатые корни и упал, больно ударившись коленкой. Малыш не обратил на это внимания и неуклюже вскочил.
Но его мамы больше не было впереди. Ее хрупкий стан растворился в шумевших на ветру камышах и исчез, лишь маленькая белая рубашка колыхнулась в бесплотных руках и подмигнула на прощанье.
Дан долго стоял на пригорке и плакал. Слезы бежали по щекам и падали на сырую теплую землю. Мама больше не вернулась домой.

Прошло уже десять лет, а Дан помнит все так же отчетливо, как тогда.
И вот он сидит на том же пригорке, греется под весенним солнцем и размышляет о жизни.
Дан не трус. Но он не пойдет вниз по болоту. Чтобы там не болтал этот Карин.
Камыши внизу шуршали и качали мохнатыми головами. И сквозь этот шелест Дан вдруг услышал шепот. Будто отголосок чего-то бестелесного, неосязаемого, он становился все слышней, все настойчивей.
- Дан...,- тихо звал голос, такой знакомый, такой родной.
- Мама, - зачарованно прошептал парень. - Мама, я здесь.
- Дан…
- Мама, я иду. Я найду тебя!
Дан вскочил с теплой земли на пригорке и бросился вниз.

Солнце продолжало ласково одаривать землю яркими лучами. Тихо шелестели камыши.

- … вниз по болоту. Тик, Талула, вы слушаете? – кажется за последние полчаса, Дэрил больше окликал детей, нежели обдумывал путь к их дому.
Тик и Талула выглядели очень счастливыми, ведь, наконец, они нашли добрую волшебницу. А это значило, что весь путь, что они преодолели, был пройден не зря. Несмотря на опасности и беды, что встретились им в путешествии, так же они нашли новых друзей и узнали много нового. И теперь сидя на стульях, с чашками горячего и вкусного напитка, они то и дело посматривали на волшебницу, как будто боясь, что она исчезнет.
- Дэрил, мне кажется, детям стоит отдохнуть, а ты пока сам продумай путь, - волшебница, с мягкой улыбкой, отвлекла рыцаря от его рассуждений.
- А… Да… Да, ты права… Я сам справлюсь, - мужчина немного растерялся, и воспользовавшись этим, волшебницу увела детей в спальню.
- А ты, правда, сможешь вылечить маму? – уже лежа в теплой постели, поинтересовался Тик.
- Я сделаю все, что в моих силах, - девушка укрыла детей одеялом и поцеловала в лоб.
- Хорошо, что мы нашли тебя, волшебница, - уже засыпая, произнесла Талула.
- Называйте меня просто Ая.

[Шенайя]

оффтоп

Солнце в руках, ох как... Хорошо написано, и неожиданно. Я до последнего думала, что никакой мистики не будет.
LanaRiz, это отрывок из уже придуманного мира или случайно нарисовалось? Кажется, будто про этих героев у вас уже есть истории)

[Пушистохвост]

Шенайя,

оффтоп

спасибо Я думала, что ничего хорошего не вышло) Даже как-то странно слышать такой отзыв

[Надин_Сидаш]

Солнце в руках,

оффтоп

чудесно написано, очень легко читается.

[Пушистохвост]

Надин_Сидаш,

оффтоп

спасибо Даже не думала, что кому-то понравится)

[Tawe]

оффтоп

Простите за гигантизм. Меня понесло и получилась сказка.

Смысл жизни
– Вниз по болоту идти нужно, вашество, – канючит Антип, дергая Елисея за рукав. – Там гать положена, а тут утопнем с концами!
– Зачем нам гать? – королевич сверяется с нацарапанным на бересте маршрутом.
– Дык, от гати до дороги – рукой подать. А там и в город выйдем.
– А мне не нужно в город, мне нужно в болото, – отвечает королевич.
Весь он в отца-государя – статный, широкоплечий, упрямый, та же гроза в карих очах, когда гневается. Только и отличий от царственного батюшки – возраст, да унаследованные от матушки рыжие вихры.
– Да ведь сгинем же! – Тоскует Антип. – Мне тогда точно головы не сносить, казнит меня величество, как пить дать, казнит!
– Дурак, – беззлобно бросает королевич, – кто тебя казнит, если мы сгинем?
Но старый королевичев дядька с логикой и рядом не сидел. В его воображении в мельчайших подробностях уже нарисовалась жуткая картина. Вот лежит он, Антип, распяленный на лавке у конюшни, а Яшка-поганик его кнутом обрабатывает. Да не просто, а с оттягом. Мстит, гаденыш, за проигранный в карты алтын. А после, вытирая пот со лба, вытаскивает откуда-то расписную солонку, опрокидывает ее целиком в пятерню-граблину и высыпает с хохотом на Антипову спину.
Старика от представленного аж пот прошиб. Ноги подкосились. Не ухватись за чахлую березку, сверзся бы мордой в землю.
– Идем, – пихает его в бок королевич. – Нам – туда, – и тычет пальцем в сторону черных раскоряченных стволов-обломков.
Топать по болоту нелегко. Не желает оно отпускать случайных путников, хватает за ноги, тянет вниз. Каждый шаг – маленькая победа. «Чавк-чавк» разносится по округе. «Худо тут, худо тут!» – жалуется из травы непоседливый удод. Мелькает за кочками пестрый гребешок. Королевич рад, что не отправился в дорогу при полном параде, хватило ума достать из чулана дедовы рыбацкие сапоги. В них одно удовольствие по трясине топать, и удобно, и ноги сухие. Красота сафьяновая уже давно в негодность бы пришла. А вот плащ-палатку по скудоумию своему не надел. Теперь вся одежда болотной жижей забрызгана. Как в таком виде перед людьми предстать? Да и перед людьми ли?
Елисей остановился, поджидая дядьку, сорвал с кочки пару рудых ягодин клюквы, те лопнули на языке приятной кислятиной. Пристыжено подумал: «Совсем старика загонял. А, впрочем, Антип сам виноват, увязался следом, пень упертый. Никто его на аркане не тянул».
– Ну, ты как? В порядке? – спросил старика.
Тому дорога пошла на пользу. Страшные картины враз из головы выветрились, вытеснились другой заботой – не свалиться, да не увязнуть в трясине.
– Все добром, вашество.

Никаких курьих ножек у избушки быть не могло. В этом Елисей не сомневался. С перепугу, да по пьяному делу, чего только людям не привидится. А стояла избушка на огромных сваях. Это ж сколько силушки нужно – забить в землю вековые стволы толщиной в два обхвата! Сама избушка ладненькая, словно кружевом, покрытая искусной резьбой. И чего только не нарезал неведомый мастер. Тут тебе и цветы-ягоды, и птицы, и зверье всякое. Даже русалку грудастую не забыл, посадил под конек. Вон, сидит, словно баба с носа заморского корабля, кудри по ветру развеваются.
Вели к крыльцу скрипучие ступеньки. И у каждой – свой голос. Пока Елисей поднимался, сложились их голоса в забавную мелодию. Так и подмывало спуститься вниз и вновь подняться, проиграть ее повторно. В другое время королевич так бы и поступил, но сейчас не до баловства.
На входной двери висит доска с надписью «Коммивояжерам вход запрещен!», а для усиления эффекта под надписью пририсован череп с костями. Сами буквы крупные, выжженные, для верности еще и белой краской покрашены.
Елисей постучал – никакого эффекта. Поозирался, заметил какую-то веревочку, уходящую сквозь дырку внутрь дома и дернул. В глубине избушки бумкнул колокол, что-то грохнуло, послышались шаги. Дверь открыла тетка. Обычная тетка, румяная, упитанная, что-то старательно пережевывающая. По чьим-нибудь канонам, даже красавица. Вместо платка на голове шляпка с цветами и перьями на тулье, из-под шляпки в разные стороны смоляные локоны торчат. А вместо привычного сарафана на тетке заморский халат алого шелка с павлинами и мохнатыми цветами. Тетка молча тычет ухоженным пальчиком в вывеску и собирается захлопнуть дверь. Кто такие коммивояжеры, королевич не ведает, поэтому точно знает, ему входить можно. Он ловко сует в дверной проем ногу, не давая двери закрыться.
– Я к Бабе Яге. По срочному делу.
Проглотив что жевала, тетка оглядывает Елисея с головы до ног и обратно.
– Я никого в гости не звала. – Голос у нее низкий и приятный. А глазищи! Зеленые, словно березовый лист в мае!
– Так вы и есть баба… тетя Яга? – удивляется королевич.
– А ты кого ожидал увидеть? Древнюю старуху с костяной ногой, дюжиной бородавок на крючковатом носу и одним зубом в шамкающем рту? – В заданном вопросе слышится насмешка.
– Нет, конечно, – мямлит Елисей. Не признаваться же, что именно это он и ожидал увидеть.
– Ну-ну. – Тетка позволяет двери распахнуться. – Обувь тут снимите, а то натопчете.
В избе вкусно пахнет пирогами, травами и еще чем-то приторным и волнующим. Но не сильно пахнет, а в самый раз. Половики на полу яркие, полосатые. И сам пол теплый. Королевич мягко ступает по нему в узорных шерстяных носках – матушкином подарке. Вдоль стен вместо лавок книжные шкафы стоят, и книг в них, что сельдей в бочке. Да еще и на иностранных языках некоторые! Занавески с розочками, за ними, на широких подоконниках – чуть ли не оранжерея. Навстречу гостям выходит кот, толстый, рыжий, лишь моська белая, словно он только что ее в кринку со сметаной макнул, щурится лениво. На «кис-кис» отзываться отказывается.
– Цицерон, марш на печку! – говорит ему хозяйка. Только и видели рыжую молнию.
В углу комнаты – стол под белой скатертью, на нем громоздится стопка книг. Ведьма убирает их обратно в шкаф, приглашает жестом расположиться на удобных стульях.
– Ну, что за дело вас привело? – Внимательный взгляд скользит по Елисею и Антипу.
– Бабка, не по правилам ты поступаешь, – внезапно вмешивается Антип. – Ты сначала должна добра молодца накормить, напоить, в баньке попарить, спать уложить, а потом и дело спрашивать!
Глаза ведьмы наливаются малахитовой зеленью.
– Значит так! – Говорит она вкрадчиво. – Тут вам не постоялый двор, чтобы всяких бродяг кормить и поить. И прочей ерундой я заниматься тоже не собираюсь. Вас сюда никто не звал. Поэтому, либо по быстрому говорите что нужно, либо выметайтесь прочь!
– Что значит, бродяг! – Возмущается Антип. – Да перед тобой королевич Елисей собственной персоной!
– Да хоть Кощей Бессмертный, – отмахивается ведьма. – Мне королевичев прапрадедушка грамоту жаловал, свободна я от воли всяких правителей. – И пальчиком в красный угол тычет. А там, в окружении резных фигурок каких-то божеств, и вправду стоит старинная грамота вместо икон. Сверкает золоченой рамочкой.
– Нет-нет, тетя Яга, – вскакивает Елисей. – Не сердитесь на дядьку, устал он, и от прогресса отстал. Мы ни в коем разе вас утруждать не хотим. Да и не с пустыми руками пришли. – И с этим словами начинает выкладывать на стол продукты из заплечного мешка. Ведьма смягчается, одобрительно смотрит и на пузатые колбаски, и на бутылку красного вина, и на свертки сладостей. А кругляш сыра и вовсе бережно оглаживает пальцами, спрашивает удивленно:
– Неужели Козинский?
– Он самый, – отвечает принц, радостный, что угодил, – специально гонца за ним отправлял.
– Ну что ж, такой оборот мне больше нравится, – поднимается ведьма. – Будем чай пить. – И павлины на ее халате раскрывают узорные хвосты.
– Вашество, не пили бы вы еённого чая, – торопливо шепчет Антип на ухо королевичу. – Наши-то продукты проверенные, а чего она намешает – одному бесу ведомо. Вдруг мухоморов каких?
– Ты сам мухомор старый, – ворчит Яга, выскальзывая из кухни с самоваром. – Я хорошим людям всегда рада, никогда никого не травила. Еще вякнешь глупость, в мухомор и превращу.
Волшебный у ведьмы чай, то спелой земляникой на языке обернется, то медовым нектаром, а то мятным холодком освежит. Пьешь, и словно в летний зной окунаешься, пенье жаворонка слышишь, шелест ветра в траве, кузнечикову болтовню. Хорошо такой зимними вечерами потягивать, или зябкой осенью, как сейчас. Не удержался Антип, глядя на умиротворенного королевича, тоже пригубил из толстостенной чашки. А там и за добавкой потянулся.

[Tawe]

Смысл жизни (окончание)

– Ну, так что у тебя за беда, Елисей? – спрашивает ведьма, а сама баранку в розетку с вареньем макает. – Хворь какая приключилась? Любовь несчастная? Или наоборот, отвадить кого требуется?
– Нет, тетя Яга, – улыбается королевич. – Мне бы понять – в чем смысл моей жизни?
У ведьмы от неожиданности чай носом пошел, баранка маковая в горле колом встала, глаза из орбит вылезли. Не пройдись ей Антип кулаком вдоль спины, задохнулась бы.
– Голубчик, – отдышавшись, спрашивает гостя Яга, – и кто ж тебя, серебряного, надоумил с таким вопросом ко мне придти?
– Никто, – отвечает Елисей. – Сам решил. Ты ведь всем моим предкам советом помогала. А чем я хуже?
– Твои предки, пряник ты мой медовый, ко мне с другими просьбами приходили, – отвечает Яга. – Василису Премудрую помочь отыскать, или там яблочки молодильные для отца умирающего, или идолище поганое победить.
– В том-то и дело! – Горячится королевич. – Им легко было, всем этим дедам-прадедам. Они знали что делать. А я не знаю. Ни войн, ни идолищ поганых, да и родители здравствуют, слава Богу. Вот и получается, дожил я до совершеннолетия, а ничего выдающегося не сделал.
– А зачем тебе что-то выдающееся делать? – Спрашивает ведьма.
– Ну, как зачем? – Недоумевает вопросу Елисей, – должен же я совершить какой-то подвиг, чтобы жизнь не зря прожить.
– Сокол ясный, смысл жизни не измеряется подвигами, – вразумляет его ведьма. – Погляди на Антипа, как думаешь, в чем смысл его жизни?
– Не знаю, – признается принц.
– В тебе, барин золотой, – отвечает ведьма. – Он тебя с младенчества тетюшкал, как о собственном сыне заботился. Не это ли подвиг – всецело посвятить себя другому человеку?
– Ой, да какой это подвиг – непоседу-егозу уму-разуму учить, – отмахивается Антип.
– Ну, хорошо, – сердито зыркает на дядьку ведьма и с надеждой к королевичу обращается. – Может ты, бриллиантовый, в науках силен? Прославься каким-нибудь открытием, точно не зря жизнь проживешь.
– Ах, тетенька, – сникает королевич, – я об этом тоже думал. Да, видать, нет во мне ничего от бабушки моей, Василисы Премудрой. И учился, вроде, неплохо, а ни в чем не преуспел.
– Ох, ну и задал ты мне задачу, – вздыхает ведьма.
– Тетя Яга, миленькая, помоги мне, а уж я – отблагодарю всем, чем смогу! – Собачьими глазами смотрит королевич.
– Ладно, давай свою руку, погадаю что ли, – вздыхает ведьма. Вертит Елисееву ладонь и так и эдак, бормочет что-то себе под нос, пальцем по линиям водит. И чем дольше водит, тем радостней ее лицо делается. – Ну, вот что, – говорит королевичу. – Иди-ка ты домой, яхонт мой магрибский. Найдешь ты смысл жизни в ближайшее время. А если он тебе не понравится – приходи через месяц, подумаем, что еще можно сделать.
– Хоть скажи, в чем он заключается, смысл этот? – умоляет королевич.
– Не могу, – качает головой ведьма, – ты первым должен его вслух произнести.
Делать нечего, королевич, скрепя сердце, смиряется с неизвестностью. Пора в обратный путь собираться. На прощанье протягивает Яга Елисею клубочек.
– Как выйдешь из избушки, кинь под ноги, он вас короткой дорогой к дому приведет.
Обратная дорога завсегда короче кажется. А когда еще и добрые вести предсказали… Шлепает по трясине королевич, улыбается сам себе, на душе радостно. И все ему нравится, хотя вокруг прежнее болото. И кулик совсем другую песню поет: «Ходи тут!» кричит, словно в гости приглашает. И клюква с шикшей из мха поблескивают драгоценными каменьями, и березки пожелтевшими листиками машут, словно приветствуют. А на кривой сосенке висит что-то яркое. Подошел королевич ближе, а это косынка на ветру развевается. Видать, зацепилась за сучок, да и сползла с головы какой-то девки-раззявы. Простенькая косынка, чисто-белая, а по краю алые маки с ромашками вышиты. Свернул Елисей свою находку и за пазуху сунул. Снова идет за клубочком. И слышит, к кулику еще какая-то птичка голос присоединила. Грустно попискивает, жалобно. Хотя нет, не птичка, это же плачет кто-то!
Хочет Елисей на голос идти, а клубочек вертится, с дороги не сворачивает. Махнул на него королевич рукой и свернул. А на кочке и впрямь девчонка плачет. У ног – огромное лукошко клюквы стоит, да видно не в радость добрый урожай. Сгорбила спину, плечи трясутся, а по спине коса русая змеится. Лента в косу вплетена алая, атласная, под цвет сарафану. На вид немногим моложе королевича.
– Эй, ты чего плачешь? – Спрашивает Елисей. – Заблудилась?
Девчонка от страха вскочила, чуть лукошко не перевернула.
– Да не бойся ты, давай поможем на дорогу выйти, – предлагает королевич.
– И не боюсь вовсе, – отвечает девчонка, – только не уйду, пока пропажу не отыщу.

– А что ты потеряла?
– Косынку, память матушкину, – отвечает. – Мы с подружками за клюквой пошли, набрали по лукошку, собрались домой возвращаться. Тут я пропажу и обнаружила. Так сбором увлеклась, что не заметила, где она с головы соскользнула. Подружки меня уговаривали придти в другой день поискать, да я отказалась. В результате и косынки не нашла, и заблудилась. Думала, ночевать тут придется.
А солнце и вправду уже верхушки деревьев цепляет, вот-вот за них прятаться начнет.
– Держи свою пропажу, рева-корова, – смеется Елисей и достает из-за пазухи находку.
Девчонка от радости чуть не прыгает. Повязала матушкину память, выбившиеся пряди под нее аккуратно заправила.
– Спасибо! – Говорит. – Меня Тоськой зовут. А тебя как?
– А меня Елисеем.
– Ой, как королевича нашего, – улыбается девчонка. И улыбка у нее солнечная, хорошая.
– Видишь, с одной бедой справились, – говорит королевич. – Теперь давай свое лукошко, мы тебя до дома проводим.
Выбрались они из болота, по наезженной дороге идут, болтают о всяком разном, друг на друга украдкой поглядывают. И чем больше смотрит королевич на Тоську, тем больше она ему нравится. И тем как веснушчатый носик морщит, и как косу теребит. А глаза у нее – синь небесная. Смотрит в Тоськины глаза королевич, и, словно муха в меду, увязает. А она под его взглядом краснеет, смущается.

Баба Яга сидит за столом, подперев подбородок руками. Перед ней по блюдечку катается яблочко. Не золотое-наливное, как должно, а зеленое, под цвет ее глаз. Сразу видно – и неспелое, и жесткое, и на вкус – кислятина. Такое надкусишь, враз челюсть на сторону сведет. А в блюдце, как в зеркале отражается все, что с королевичем по дороге домой происходит. Вот, косынку нашел, а вот и хозяйку заплаканную. И как по дороге вместе топают, видно. Ведьма довольна, песенку под нос мурлычет.
– Вот ведь молодежь, а, – говорит Яга коту. – Сами не знают, чего хотят. Смысл жизни ему растолкуй... Герой хренов! У каждого свой смысл. Кому – полцарства обрести, кому – отраду ненаглядную, а кому – бадья сметаны единственной радостью. Да разве ж они поверят, если им в лоб это скажешь? – И, отодвинув ставшее обычным блюдце, ведьма тянется к яблоку. Хрумкает аппетитно и громко, на всю горницу. Чудесное яблоко, сладкое.

Шенайя,

оффтоп

да это отрывок из наработок одного текста. Точнее, отрывок появился вовремя выполнения задания, но с героями уже давно придуманными.

[МариК-а]

— Вниз? По болоту, по самой трясине? Да ты с ума сошел, что ли?!
Глядя на разбушевавшегося Саньку, Грэм подавил усмешку и решил все же объясниться.
— Нет, не по трясине. Там вполне проходимая тропа есть. Да не бойся ты, я по ней ходил уже.
Да и к острову драконьему иначе никак не подобраться. А туда нам попасть обязательно нужно.
— А может не стоит с драконьего острова начинать? Понимаешь, Грэм... — резко севший голос Саньки выдает его страх: а ну, как не справится? Ведь даже для того, чтобы просто задать дракону вопрос, нужно преодолеть уйму препятствий. И прежде всего — самого себя. А вдруг дракон решит, что Санька должен оставаться там, в том мире? Как он сможет жить в постылом интернате, не приходя сюда?
— Понимаю, — неожиданно серьезно ответил Грэм. — Но только дракон может указать тебе путь между мирами, предназначенный для тебя. И только он может дать тебе новое имя, которое ты будешь носить в этом мире. Я ведь тоже боялся, когда впервые шел к нему, хотя и знал, чего можно ждать. Отправить меня из Межмирья к вам он не мог, потому что я родился здесь, но зато мог запретить Переход. Насовсем.
— А откуда у него такая власть? Ведь одно дело знать, а разрешать или запрещать — это уже совсем другое... — Санька не заметил, как почти совсем успокоился. Наверное, это добрый дракон, раз он разрешил менестрелю ходить между мирами, когда ему вздумается. — Грэм, а ты знаешь кого-нибудь, кто не может больше переходить от нас к вам или наоборот?
— Знаю. Но это бывает очень редко. Эти люди потом совсем не помнят, что есть два мира и они видели оба. Но их глаза... По их глазам можно увидеть то, что скрыто даже от них самих. Они как будто всю жизнь пытаются вспомнить...
Ладно, давай собираться, — оборвал сам себя Грэм. — Как только рассветет — выступаем, а то путь неблизкий. Представляешь, через несколько часов у тебя будет новое имя и я смогу начать учить тебя совершать Переход по собственному желанию...

Tawe,

оффтоп

прекрасная сказка!

[Tawe]

МариК-а,

оффтоп

спасибо!

[Шенайя]

МариК-а,

оффтоп

занятно, что даже три слова участники смогли оформить по разному). Читается как завязка длинной и увлекательной истории.

[МариК-а]

Шенайя,

оффтоп

не совсем) Это один из эпизодов истории. А реальная завязка здесь. Не сочтите, пожалуйста, за самопиар. Это так, к слову)

[Поднебесный волк]

Вниз по болоту бежала узкая, поросшая острой ярко-зеленой травой тропа. Дрожа всем телом, Юва осторожно ступала босыми ногами по влажной земле, стараясь не касаться ни травы, ни покрытых мхом камней. Заляпанное домотканное платье она задрала выше тощих коленок и придерживала руками, чтоб ненароком не зацепиться полой за что-нибудь.
Над болотом клубился душный туман, пахло как в бане и погребе одновременно. Справа а кочке сидело что-то грязное, как ветошь чердачная, со злыми зелеными глазами. Девочка крепко зажмурилась, пробормотала имя Единого, досчитала до трех и снова открыла глаза - морок исчез. Шаг за шагом, Юва шла дальше, вглубь болота.
Ведьма предупредила, что это самая долгая часть пути. Так и сказала: "Ну, коль решилась, то слушай. Идешь на поляну, где валун как голова ведмежья. Знаешь такую? Во-во. Туда. Ты валун обойди, спиной к нему стань и ступай прямо до поваленного дуба. Там налево поверни, и до оврага. Селяне обычно там сворачивают, мол на дне дух живет. Вранье. Не там он живет лет полста уж. Не бойся и спускайся в овраг. По нему иди вправо, и до конца. Выйдешь на болото, на тропу единственную, что там есть. Звери ее проложили. Какие звери? Не твоего ума дело. Иди по ней. Не тронут тебя, пока по тропе идешь. Кто путь знает, того пропустят. Долго идти придется. Сколько? У всех по-своему. Может, повзрослеешь, пока придешь, а может и состаришься. Как я, ха-ха. Шучу. Может, час идти будешь, может пару деньков. Не больше. В конце ты на поляну попадешь. Вот там стой и жди. Только смотри, не пей и не ешь ничего, пока по болоту идешь! Не твое это, чужое. Ну что, поняла? А ну, стой! Ишь, куда побежала! Ну-ка повтори, как идти будешь?"
Ни единого дуновения, ни голосов птиц. А по спине то жар, то холод, словно чей-то взгляд буравит и прицеливается, куда бы ударить. Юва споткнулась, на короткий миг опасно наклонилась над черной водой, но устояла. По бледным от ужаса щекам потекли слезы. Она хотела домой, к маме и папе. Хотела обнять Йорра, пушистого и большого пса, любимца Хильды. Хильда. Любимая сестренка. Милая, нежная Хильда, сгинувшая вместе с Хоральдом в черном болоте, в той самой мутной воде, над которой вела неверная тропа.
Надо быть смелой и идти дальше. Она должна. Мама, папа, Йорр, Ульрик, бабушка Хольма и дедушка Берг - как они обрадуются, как они будут смеяться и праздновать, когда Юва сделает то, на что решилась!
Ноги болели и саднили. Пальцы рук свело судорогой так, что Юва не чувствовала их, но отпустить юбку она боялась. Время словно застыло: она все шла и шла, но не становилось темнее. Тусклый свет струился из дымки над деревьями и ничто не менялось. Болото, сплошное болото, теряющееся вреди коряг и тумана, да идущая по нему тропа.
Поляна появилась неожиданно. То, что Юва издали приняла за полосу болотной травы, оказалось границей идеально круглого участка земли дюжины локтей в поперечнике. По кругу, словно отделяя его от болота, лежал ряд круглых серых камней с бурыми прожилками. Став на краю тропинки, девочка замерла. Эта поляна была страшнее, чем лес и болото вместе взятые. Это место Древних. Из всей деревни только старая Хедда помнила песни и сказки о них. Хедда померла, а с ней и знания.
Юве казалось, будто ее сердце заполонило всю ее грудь, и бухает так громко, что деревья должны закачаться. "Вот там стой и жди" - наказала ей Карга Рагна. Стоять и ждать. Может, и не будет ничего. Постоит да домой пойдет. Глубоко вдохнув, Юва ступила на поляну. Зудящие ноги приласкал мягкий прохладный песок. Идти но нему было неожиданно легко и приятно. Юва еле сдержалась, чтобы не сделать пару кружков по полянке, и послушно стала посередине.
- Зачем ты здесь? - Юва вскрикнула от неожиданности и обернулась. Перед ней стоял мальчик. То есть это выглядело как мальчик, но было соткано их мутной воды, в которой колыхались обрывки водорослей, а глаза его светились тусклыми сполохами болотных огней. Туман неожиданно стал непроницаемой стеной вокруг поляны, отделив ее от болота.
- Я...м-м-м... - Девочка в ужасе онемела, глядя на посланца.
- Ты пришла попросить что-то? - голос у него был ровный и глухой.
Она кивнула.
По бокам от мальчика заклубился туман, постепенно принимая знакомы очертания. Хильда и Хоральд! Узнав в бледных фигурах, безжизненным взглядом смотрящих перед собой, брата и сестру, Юва всхлипнула и зажала рот рукой, чтобы не разреветься. По щекам заструились слезы.
- В-в-верни их, - сумела прошептать девочка.
- Они сами пришли в мои владения, я их не звал.
- П-п-пожалуйста, верни их. Мама непрестанно плачет, отец поседел. Бабушка заболела. Верни их!
- А что я получу взамен? Ты ведь знаешь правила? Иначе ты не зашла бы так далеко.
Юва кивнула, собрав все свое мужество. Она очень долго готовилась к этому моменту.
- Говори! - тихо, властно произнес мальчик.
- Я, Юва, дочь Юрвара, сына Фрейвара, обращаюсь к тебе, посланец. Я прошу Древних вернуть то, что досталось им. Досталось честно, по праву и по договору предков. Я прошу вернуть брата моего Хоральда и сестру мою Хильду, нарушивших границу владений.
- Молодец, - темный мальчик кивнул, отчего водоросли внутри него колыхнулись. - Каков твой выкуп?
- Кровь за кровь. Плоть за плоть. Душа за душу. Отдав подобное, получат подобное.
- Хорошо. Идем. Только сначала ты должна отречься, - призрачная рука жестом указала на ворот рубахи Ювы, где на шелковом шнуре висел символ Единого.
- А я могу? - тонкая дрожащая рука девочки потянулась к груди.
- Да, можешь. Не твой выбор был это, а твоих родителей, потому еще можешь ты отречься. И тогда я сделаю то, о чем ты просишь.
- Да! - Она с силой рванула шнурок.
Туманные фигуры неожиданно налились жизнью и красками, обретая плоть. Хильда и Хоральд, улыбаясь и смеясь, бросились к младшей сестренке, заключили в объятия и гладили по голове. Она плакала от счастья, обнимая их в ответ. Цепочка с амулетом выскользнула из ее ладошки и песок неслышно поглотил ее. Это были они, теплые, родные, такие любимые. Мама и папа поймут и тоже обрадуются, все обрадуются. Это же братик и сестричка, она вернула их! Юва улыбалась, отпуская их, они махали ей вслед, когда она взяла протянутую посланником руку и пошла с ним в арку, открывшуюся в тумане. Они такие же. Родные. Правда, на миг ей показалось, что волосы Хильды пахнут трясиной, но это наверное просто с болота подуло. Хильда и Хоральд живы, они не утонули, они вернутся домой...

***

Рагна, или как звали ее селяне, Карга Рагна, услышала как на лес обрушился неожиданный порыв ветра. Деревья передавали весть один другому и всем в округе. Сделка совершилась. Скоро мертвые вернутся домой. И брат с сестрой, и многие, многие другие. Все те, кого за сотни лет забрало болото, вернутся в подлунный мир и напомнят людям, кто истинный хозяин этих земель.

оффтоп

не получается на неделе выполнять задания, работы много. Вот на выходных добралась и "Остапа понесло"

[Шенайя]

МариК-а,

оффтоп

если тебя прямым текстом спрашивают - чем плох самопиар?))) ушла читать

[МариК-а]

Шенайя,

оффтоп

да наверное не плох, просто я не люблю пользоваться этим приемом. Ну и как?

[Шенайя]

оффтоп

МариК-а, я там отвечу

[Шенайя]

Поднебесный волк,

оффтоп

они вернутся, как в "Кладбище домашних животных"? Не совсем они?

[Anonim53]

Попыталась отвлечься от ассоциаций с мистикой и волшебством и попробовать несколько другой жанр, надеюсь, получилось.

— Вниз по болоту ничего нет! Я еще раз перечитал, там совершенно точно ничего не может быть! — Джек ворвался в палатку, сжимая в руках письмо.
— Да, я сделал такой же вывод, — Ханс сосредоточенно чистил винтовку, сидя на полу, и кивнул, не отрываясь от своего занятия.
— Тогда зачем ты их туда отправил?
— Я их отправил не туда, а отсюда, — он отложил оружие и поднял голову, устремив на напарника насмешливый взгляд прозрачно-голубых глаз.
— Но... Я не понимаю, их же там могут убить, там полно индейцев! — Джек нахмурился и подошел ближе.
— Очень на это надеюсь. Клад здесь, на этой поляне, теперь я точно уверен. Там была пометка симпатическими чернилами, трюк старый, но действенный.
Сказав это, Ханс встал, закинул винтовку за плечо и подошел к ящику с инструментами. Достав кирку и лопату, он обернулся к Джеку:
— Пойдем, у нас не так много времени, лошади еще уставшие после вчерашнего перехода, быстро идти не смогут, а нам предстоит большой путь.
До Джека начало доходить, он в гневе сжал кулаки, рискуя порвать письмо, но все же решил уточнить:
— Боливар не выдержит двоих, да?
— Ну почему же, двоих он выдержит, а вот шестерых точно нет, — Ханс улыбнулся, но из глаз насмешливость исчезла.
— И ты сможешь после этого спокойно спать? — Джеку было горько и противно, хотя мысль о том, что Ханс вчера приказал остаться в лагере именно ему, приятно грела. От этого было еще противней.
Ханс ответил совершенно серьезно:
— Удача — такой же редкий товар как чистая совесть, но куда более ценный. Пойдем, замолить свои грехи ты еще успеешь. Тем более, будет на что.
Ханс вышел из палатки, а Джек, помедлив, протянул письмо к керосиновой лампе. Со странной дрожью наблюдал он, как огонь пожирает бумагу и выступившие на ней строки. Ханс прав, он еще успеет, все успеет, но пока надо спешить — сегодня многое надо сделать.

[Шенайя]

Anonim53,

оффтоп

да здравствует разнообразие))) Думаю, получилось.

[Поднебесный волк]

Шенайя,

оффтоп

естественно. Оттуда просто так никто не возвращается. Вообще я думала, что получится нечто более оптимистичное, но в голове внезапно всплыл старый сюжет и вылился в этот текст.

[Островная нимфа]

"Вниз по болоту. Она ведет меня вниз, по болоту" - паническая мысль билась в моей голове, никак не желая выходить наружу. Я открыла рот, но издала лишь нечленораздельный набор звуков, на который моя спутница никак не среагировала. Дело в том, что я была смертельно пьяна - сначала спирт, потом водка, теперь - несколько километров под темным июньским небом без всяких признаков Луны...Мы возвращались в свой лагерь, с западной стороны Острова на южную, и идти нужно было строго по дорогам, иначе велик шанс заблудиться. Ноги мои держали меня вполсилы, язык вообще отказывался повиноваться, поэтому Света, моя единственная спутница и куда более здравомыслящий человек, вела меня под руку. Беда в том, что она почти ничего не видела в темноте. Я - зверь-кошка, я всё вижу, все понимаю, хмельная одурь за два часа прогулки вылетела из головы и перебралась в другие части тела. Все вижу, все понимаю, только сказать не могу. А идем мы в болото.
Я стала лихорадочно размышлять, как бы намекнуть Свете, что мы забрали несколько не туда. Наконец я вспомнила о техническом прогрессе, а еще почему-то о диалоге Макса с кошкой Тришей, когда они, сидя на дереве, обменивались односложными фразами.
- Телефон, - с трудом выдавила я. - Карман. Свет.
Моя воистину гениальная подруга поняла суть сообщения и полезла ко мне в карман за телефоном. Включив на нем фонарь, она осветила кочки и ойкнула:
- Куда это мы забрались! Нам же левее надо, - и потащила меня на дорогу.
Я выдохнула с облегчением.

оффтоп

Не дружу я с болотами, и не знаю про них почти ничего, так что вышла только история из жизни, маленькая и глупая...